Право на данные: цифровой профиль гражданина, технооптимисты и искусственный интеллект

27 марта на форуме Big Data 2019 состоялась дискуссия «Нерешенный вопрос: право на данные». Эксперты обсудили недостатки текущего законодательства РФ, которые мешают развитию рынка данных, а также поговорили об этических вызовах, возникающих вместе с появлением новых технологий.

Участники:

  • Светлана Белова, директор IDX;
  • Иван Бегтин, генеральный директор Ассоциации участников рынка данных;
  • Борис Зингерман, директор Ассоциации разработчиков и пользователей
  • искусственного интеллекта “Национальная база медицинских знаний”;
  • Екатерина Калугина, главный юрист IT Legal Consulting;
  • Дженифер Трелевич, исполнительный директор TGPO consult;
  • Иван Фост, руководитель направления в Аналитическом центре при Правительстве РФ;
  • Мария Шклярук, генеральный директор Центра перспективных управленческих решений.

Модератор Михаил Петров, директор Департамента цифровой трансформации Счетной Палаты Российской Федерации.

 

Фото издательства «Открытые системы» с форума Big Data 2019

Рынок данных в России

По мнению Ивана Бегтина, глубина российского рынка данных полностью неизвестна. В отличие от стран ЕС и США в России еще не проводилось детальных и подробных исследований для его измерения. Есть разные механизмы оценки того, насколько рынок данных велик. По модели оценки ЕС в него включаются все финансовые организации, производители продуктов системы интернета-вещей, системы обмена данными внутри разных корпораций, а также все фармацевтические компании. Эксперт считает, что в перспективе рынок данных — это тотально всё, что есть, но если сузить область, то к рынку относятся прежде всего те организации, которые производят данные в большом объеме и упаковывают их в соответствующие продукты, сервисы и инструменты доступа. Таких компаний в России насчитывается около тысячи, и, в первую очередь, это высокотехнологичные компании с разным уровнем капитализации.

Рынок данных остается серым — компании не готовы раскрывать свои бизнес-модели, потому что:

  1. компании не желают раскрывать конкурентные преимущества;
  2. государство может закрыть доступ к имеющимся данным, лишив возможности зарабатывать на них.

«Самой большой актуальной проблемой, ограничивающей развитие рынка, является правовое регулирование этой области. Закон о персональных данных фактически перевел весь рынок торговли данными в серую, а иногда даже черную зоны», — считает Иван Бегтин.

 

Фото издательства «Открытые системы» с форума Big Data 2019

Светлана Белова уверена, что на рынке есть большой спрос на пользовательские данные: в разных формах и масштабах, с большим разбросом цены. По мнению руководителя IDX, основная цель продажи данных для бизнеса — это не маркетинг и не реклама, а борьба с мошенничеством. Единственное, что мешает бизнесу торговать данными легально — это отсутствие пользовательского соглашения. В существующей конструкции обмена данными не хватает учета интересов пользователей. В текущей редакции 152-ФЗ право на распоряжение данными не определено. Если обязать операторов данных предоставлять пользователям информацию о том, какие данные о них собираются и как они используются, дать пользователю доступ к этим данным, как это сделано в GDPR, то это позволит им монетизировать свои данные.

 

Государство как платформа и цифровой профиль гражданина

Минкомсвязи России опубликовали для общественного обсуждения законопроект о цифровом профиле гражданина. Государство выступает большим аналоговым посредником между человеком и его данными в информационных системах и бумажных картотеках. Мария Шклярук считает, что первый шаг к переходу на уровень «государство как платформа» — это появление алгоритма доступа к данным, то есть устранение посреднической роли государства. Для этого необходимо создать единый идентификатор, который свяжет записи о гражданине между собой. Таким образом, у каждого гражданина появится доступ к собственными данным и цифровой профиль того, как его видит государство. Мария в качестве примера поделилась случаем в исследовательской работе коллег:

«Коллеги изучили выплаты социальных пособий и получили разные определения устройства семьи, на основе чего возникает вопрос, что нужно учитывать и как рассчитывать доход, чтобы понять необходимость выплаты социального пособия конкретной семье? Соответственно, цифровой профиль поможет адекватно распределить пособия и рассчитать эту систему социальной поддержки».

Следующий уровень развития концепции «государство как платформа» — гражданин управляет собственными данными.

 

Кому принадлежат данные пациентов

Борис Зингерман, который представляет рынок данных в медицинской сфере, в использовании данных о пациентах ориентируется на такие юридические факты, как закон о персональных данных и врачебная тайна.

По мнению Бориса Зингермана, проблема оборота и использования данных в медицине заключается в том, что сложно понять, кому эти данные принадлежат:

«Казалось бы, всем нам понятно, что эти данные принадлежат тому самому человеку, из которого они “извлечены”. Но попробуйте сходить в свою районную поликлинику и получить медицинскую карту. Это связано с патернализмом нашей медицины. При таком подходе роль человека в охране его собственного здоровья довольно мала. Достаточно вовремя прийти к врачу и выполнять рекомендации. В этом случае человеку не нужны его данные».

 

Фото издательства «Открытые системы» с форума Big Data 2019

Сейчас фактическим и реальным владельцем данных о пациентах является медицинская организация — то место, где данные были сформированы. Возможности владения и пользования данными пациентов не определены законодательством, потому что в соответствии с законом об охране здоровья эти данные хранятся и используются только для оказания гражданину медицинской помощи.

Есть еще один претендент на владение данными пациентов — это государство. В течение многих лет после принятия концепции с 2011 года разрабатывалась Единая государственная информационная система в здравоохранении — федеральное единое хранилище «Интегрированная электронная медицинская карта», в которой должна собираться вся медицинская информация о пациентах. Эта система призвана обеспечить преемственность лечения. В 2017 году, когда приняли 242-ФЗ о телемедицине, эта концепция изменилась: данные хранилища должны быть обезличены и использованы только для статистики и научных целей, а вся персональная медицинская информация должна привязываться к идентификаторам и распределённо храниться в тех медицинских организациях, которые ее выявили. Согласно изменениям, идентификаторы записей будут переданы в реестр электронных медицинских документов. Ключевым сервисом станет личный кабинет «Мое здоровье» на Едином портале государственных услуг. Каждый гражданин сможет зайти и посмотреть, какие и где на него есть медицинские документы, запросить их, получить и использовать по собственному желанию. Эти документы будут легитимны как документы в электронной форме — с электронной подписью и печатью. Человек сможет решать, какой больнице или врачу он сможет эти документы показывать.

 

Как право регулирует применение искусственного интеллекта?

Существующие недостатки правого регулирования законодательных систем прокомментировала Екатерина Калугина:

«Рынок больших пользовательских данных существует, но частично является теневым. Пока ни в России, ни в Европе не существует понятной юридической конструкции, которая бы позволяла компаниям обрабатывать большие пользовательские данные легально. В России обсуждают внесение поправок в законы “О персональных данных” и “Об информации”, которые предполагают внесение такой формулировки как “большие данные”. Существующие юридические принципы пока не регулируют разработку и применение новых технологий, в частности искусственного интеллекта (ИИ). Кто является ответственным в итоге за применение технологии ИИ: разработчик, лицо которое использовало данную технологию, или же сама технология? Вопрос остается открытым».

По мнению Бориса Зингермана, развитие и применение новых технологий для диагностики заболеваний ограничивается несовершенством правового регулирования этой области:

«Необходимо очень много снимков для того, чтобы обучить нейросеть анализировать и находить какие-либо артефакты болезни на их основе. Сегодня ни одна медицинская организация внутри себя не имеет нужного количества подобных данных. Это можно решить, например, создав консорциум огромных федеральных центров. Сейчас непонятно, на каких юридических основаниях это можно было бы сделать».

 

Фото издательства «Открытые системы» с форума Big Data 2019

Мария Шклярук поделилась историей, связанной с результатами опроса РАНХиГС и Евробарометра о доверии граждан к государственными институтам. Социологи выяснили, что граждане России относятся к технологическим оптимистам, так как в большей степени склонны доверять принятие решений роботу-юристу, чем человеку:

«О чем это говорит? Это говорит об уровне репутации нашей настоящей судебной системы. Граждане рассудили, что уж лучше решение примет робот, его алгоритм будет честнее. Другой вопрос, что робота-юриста нельзя обучать на тех судебных решениях, какими мы обладаем, так как они принимаются несправедливо. Госслужащие, принимая решения, должны задавать себе этические вопросы и ориентироваться на благо и общественный интерес, а не на прибыль и выгоды прямого характера. Этика — это то, что отличает госчиновника от предпринимателя».

Иван Бегтин: «Не стоит вопрос о том, можно ли доверять решениям, принятым искусственным интеллектом. Вопрос в том, что мы будем делать, когда это неизбежно?»